ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ И РАБОТА С СИМВОЛАМИ СНОВИДЕНИЙ И ФАНТАЗИЙ

Симферополь, 1999 СОНАТ

В основу словаря положен многолетний опыт личной аналитической прак¬тики, а также работы Фрейда, Юнга, Штекеля, Холла, Адлера, Якоби, Уитмонта, Лайярда, Лакана, Гутейла, Э. Эриксона, Монегетти и представителей школ семиологического, мифологического и структурно-антропологического анализа. Система словаря аналогична известному словарю Четвинда, переведенному на русский язык В. И. Егоровым в 1988 году. То есть он построен таким образом, что позволяет не только анализировать изолированный символ, но подойти к смыс¬ловой интерпретации сюжета сновидения или фантазии. Приводятся методики трансформации сновидений при ночных ужасах и кошмарах. Трактовка сознатель¬но упрощена.
Книга предназначена аналитикам, психологам и психиатрам.

***

Существующие словари символов предназначены для различных задач, некоторые из них призваны ознакомить читателя с религиозным, этническим, «народным», толкованием, другие содержат узкое толкование в рамках какой-либо из аналитических школ. Этот словарь пытается компактно соединить работы последнего столетия, посвящённые анализу символов сновидений и фантазий, а также личный опыт аналитической клинической работы автора за последние 15 лет. В основу его положены работы таких аналитиков, как Зигмунд Фрейд, Карл Г. Юнга, Вильгельм Штекел, а также Кельвина Г. Холла, Эрнста Джонса, Дж. Лайярда, Герхарда Адлера, Джоланда Якоби, Эдварда Уитмонта, Эмиля Гутейла, Шандора Ференци, Эрика Эриксона, Антонио Монегетти, Жака Лакана, Тома Четвинда, Хуана Керлота, представителей школ семиологического и этологического анализа. Таким образом, в основе интерпретация символов в словаре лежат психологический, биологический, этнологический и традиционный психоаналитический подходы.

Структура словаря соответствует стандартному психоаналитическому словарю Тома Четвинда, переведенному на русский язык в 1988 году доктором В. И. Егоровым.

Символ всегда многозначен, и его нельзя интерпретировать «с ходу», но следует искать столько значений, сколько возможно. Последовательная, герменевтическая работа с символом позволяет прояснить его смысл как для пациента, сновидящего или фантазирующего, так и для аналитика. Предполагается, что всякий символ может быть интерпретирован, исходя из контекста, семантик, следующих кругов:

a) биологического, включающего эволюционный и этологический смысл символа и его аналогии в филогенезе, онтогенезе;
b) культурологического, подразумевающего поиск аналогов символа в истории в пределах конкретного этноса или универсальных аналогов, обнаруженных при кросскультуральном сравнении, лингвистическом анализе;
c) психоаналитического, включающего типичные фрейдовские, юнгианские, эриксонианские символы;
d) психологического, опирающегося на конкретные индивидуальный психологические факты и переживания;
e) интерперсонального, связанного с окружением индивидуума, которое может «имплантировать» свои символы в переживания сновидящего.

Конечно, это не единственные круги толкования, поскольку следует также включать теологическое и аллегорическое толкование символа.

Нередко смысл символов перекрывается, совпадает или противоположен, по мнению разных авторов или в разных контекстах, но это может быть связано не с ошибочной интерпретацией, а с реальными, например культурологическими, проблемами в анализе.
Для успешной интерпретации символов необходима их регистрация в удобной форме. Обычно для этих целей ведётся дневник, в котором первоначальная запись упрощается до связанных между собой символов и знаков. В конечном счете лишь сам сновидящий и создатель символов фантазий может правильно понять или объяснить свои творения, и лишь сам фантазирующий или творец может объяснить, что собственно кроется в их творениях. Многие символы, содержащиеся в словаре, ранее не были описаны и не интерпретированы, поскольку они имеют редкую этническую окраску или встречались в единичных случаях. Для понимания значений символов и образов важно первоначально регистрировать всё, что кажется связанным с реальными событиями, кроме того, важно пытаться спонтанно и бессознательно, иногда просто метафорически объяснять:

a) целостную картину сновидения, фантазии,
b) отдельный символ сновидения, фантазии,
c) вероятное предназначение именно этих символов в работе сознания.

Желательно это сделать несколько раз, постоянно возвращаясь от общего к частному и обратно. Образующийся круг толкования позволит вспомнить все детали поля символов и правильно их интерпретировать.

Сон освобождает сознание от цензуры, как внутренней, так и внешней, но он не всегда указывает на скрытый смысл. Например, у детей сны чаще свидетельствуют именно о тех желаниях, которые во сне обозначены. Сновидения и фантазии тесным образом связаны с жизненными проблемами и являются исполнением желаний в символической форме.

Сновидение и фантазия содержат явное и скрытое содержание. Сон, так же как и все выраженное в слове, до аналитического исследования для сновидящего имеет явное содержание. Расшифрованный сон является уже не рассказом в образах, а особой организацией мыслей, которые могут с точки зрения аналитика указать не на одно, а на несколько желаний. Пройдя несколько аналитических сессий, сновидящий или фантазирующий может сам пытаться интерпретировать переживания и символы, находясь даже внутри своего сна (фантазии).

Язык символов сновидений является одним из самых древних, он, кроме того, универсален, в определённом смысле. Поэтому каждому могут сниться сны, которые ему лично не принадлежат, но связаны с архаическим опытом человечества, и, быть может, не только человечества, но всей эволюции. Вероятно, между мифом и сновидением есть не только множество точек соприкосновения, но они связаны и онтологически, то есть некоторые сновидения прямо указывают на миф, а некоторые мифы являются фиксированными сновидениями. Кроме того, человек с раннего детства сталкивается с другими людьми, которые интроецируют в его сознание свои символы; поэтому нам могут сниться сны, которые «принадлежат» в чем-то другим людям. В связи с этим правомерен вопрос: могут ли у нас быть вообще свои личные сновидения или фантазии?

Фундаментальной разницы между образами искусства, сновидения и фантазии не существует, они могут анализироваться, исходя из одних и тех же принципов. Живописное полотно, пьеса или художественный фильм также содержат фактуру, цвет, форму, отношения образов, сюжет, как и любое сновидение. Анализ символического языка важен также для процесса психодиагностики, особенно у детей, и психотерапии. В арт-терапии следует учитывать то, что динамика спонтанного творчества прямо указывает на скрытые и изживаемые проблемы. Рисование или лепка ребёнком образов навязчивых устрашающих снов помогает от них избавиться, поскольку благодаря искусству фантазия объективизируется. В архаическом сознании устрашающий образ также является одновременно защитой от новых страхов, именно поэтому химеры, будучи сами ужасными, одновременно защищали жилище от сил зла.
В сновидениях, фантазиях и творчестве обычно следует обращать  внимание на осевые, то есть повторяющиеся, сюжеты или символы, они  являются ключом к пониманию остальных деталей и отражают особенности индивидуации. В сущности, невидящий снов легко может их придумать, рассказав, какие сны он хотел бы видеть, а неспособный к фантазиям может выбрать из множества творений те, которые ему нравятся. Это любимые сказки у детей, любимые сюжеты романов у взрослых. Они, и лежащие в их основе мифологемы, и будут составлять осевые символы.

Строго говоря, весь предметный мир человека, его предпочтение одних предметов и уклонение от других, его одежда, стиль поведения, жилище и обстановка составляют поле индивидуальных символов, которое анализируется по тем же принципам, что и сновидения и фантазии. Стереотипный современный европейский стиль, богемная индивидуальность и групповой имидж уже образуют поле символов, в котором вылепляются осевые (ключевые) и дополнительные конструкции.

Так же, как и игры, сновидения и фантазии часто делятся на эпизоды. Последовательность эпизодов называется динамикой, или графиком, сновидения (фантазий). Если индивиду удаётся восстановить эти эпизоды, то это может способствовать пониманию сновидения. Между тем, не всегда вспоминаемые последовательности образов соответствуют истинной последовательности, поэтому важно отмечать все изменения последовательностей при повторном рассказе о том же сновидении (фантазии). Должны быть отмечены количество фигур сновидения и различные элементы окружения. Далее, описывается начало и последовательность действий, важно выявить сюжет и степень их запутанности. Далее — кульминацию и результат каждого действия: что стало, к чему привело; таким образом, происходит установление взаимосвязи между причиной и эффектом. Важно установить как бы общую геометрию символизации, которая в целом соответствует некоторой картине Мира. Фантазия и сновидение имеют и истинную геометрию как взаимное расположение образов в пространстве.

После обсуждения сновидения индивид может сделать своё собственное заключение, исходя из сновидения, но иногда его совершенно недостаточно, так как истинная проблема может игнорироваться и вытесняться.